Статья опубликована в "Новой философской энциклопедии" (М.: Мысль, 2000 г.) (с) А.Смирнов 2000, 2001

вверх

ИШРАКИЗМ, также «философия озарения», «иллюминативизм» (от араб. ишраôкÖ — озарение) — одно из направлений классической арабо-мусульманской философии. Ишракизм представляет собой переосмысление наследия доисламской иранской культуры, прежде всего зороастризма, с монистических позиций, характерных для средневековой исламской мысли. Основные идеи ишракизма высказаны, возможно, еще Ибн Сиôной, систематически изложены ас-Сухравардиô. Дальнейшую разработку ишракизм получил у аш-Шахразуôриô (13—14 вв.), КÖутÖб ад-Диôна аш-Шиôраôзиô (ум. 1311), СÖадр ад-Диôна аш-Шиôраôзиô (ум. 1640). По мере развития ишракизм претерпел значительную эволюцию, сблизился с суфизмом и арабоязычным перипатетизмом. Ишракизм оказывал влияние на поздних иранских мыслителей, его идеи прочитываются у основателей бабизма и бахаизма.

Поскольку до нас не дошел труд Ибн Сиôны «Восточная философия», который, в отличие от «Книги исцеления» и других собственно перипатетических сочинений, предположительно содержал изложение его подлинных философских взглядов, и, более того, точно не установлено, существовал ли он вообще, невозможно однозначно считать начало разработки идей ишракизма заслугой Ибн Сиôны. Однако это не является невероятным, поскольку ас-Сухравардиô относится к Ибн Сиôне как к безусловному авторитету, что подтверждается в числе прочего многочисленными текстуальными совпадениями, и явно отделяет его от «перипатетиков», на которых обрушивает свою критику. Так или иначе, первую дошедшую до нас систематическую форму изложения философии ишракизма мы находим в «ХÖикмат ал-ишраôкÖ» («Мудрость озарения») ас-Сухравардиô.

Систематизация ишракизма у ас-Сухравардиô может быть определена как попытка построения абсолютно монистической системы на фундаменте метафизики света и номиналистической критики понятия «существование» и субстанциальных форм перипатетиков. Философский лексикон ас-Сухравардиô, помимо общеизвестных на то время терминов, включает некоторые синонимичные принятым понятия, а также ряд собственных. К последним принадлежат прежде всего «свет» и «тьма». Их категоризация происходит у него как превращение принципиально дуалистической понятийной системы в монистическую. Абсолютизируя «свет», ас-Сухравардиô трактует «тьму» как чистую отрицательность, в число условий которой не входит «возможность». Поэтому тьма не представляет собой самостоятельное начало и для наступления тьмы достаточно, чтобы свет покинул нечто освещенное. Фундаментальная неудача этой попытки свести дуализм к монизму связана с тем, что «нечто освещенное», а не просто освещающий свет, необходимо как условие тьмы, но это нечто, способное быть и освещенным, и темным, не может быть сведено к свету, исключающему тьму. Эта трудность проявляется на всех уровнях построения учения, вынужденного скрыто или явно вводить независимые основания для объяснения множественности, противостоящей искомому абсолютному единству.

Первоначало. В качестве Первоначала в ишракизме выступает «Свет светов» — абсолютный свет. Ас-Сухравардиô отвергает всякий внешний коррелят понятия «существование» (см. Существование) и не считает возможным пользоваться онтологической системой категорий как истинными понятиями. Вместо этого он описывает отношение Первоначала к своим следствиям как убывание «интенсивности» (шидда) света. «Субстанциальность» и «единство» также отвергаются как чистые понятия, «смысл» которых не существует вовне (см. Смысл), поэтому все светы описываются как нечто абсолютно простое, одинаковое, но различающееся по интенсивности. Каждый нижестоящий свет в отношении вышестоящего менее интенсивен и в силу этого «подчинен» вышестоящему, выступающему в отношении него как «подчиняющий» (кÖаôхир). С понятиями интенсивности и подчиняющего начала связываются и категории действенности и причинения, если не сводятся к ним: абсолютная причинность и действенность принадлежат Свету светов как наиболее интенсивному и абсолютно подчиняющему, и это он является истинным действователем во всякой вещи. Коррелятом подчинения выступает «любовь», связывающая подчиняющий и подчиненный светы взаимным отношением. Множественность светов, происходящих от Первоначала, ас-Сухравардиô трактует как множественность «аспектов озарения»: чем ниже свет, тем с большим числом светов он соотнесен, — не предлагая вместе с тем объяснения для убывания интенсивности светов, в связи с чем множественность метафизических светов оказывается самодовлеющим понятием.

Метафизические светы и мир тел. Метафизические, подчиняющие светы именуются также «свободными» (муджаррад), поскольку они не связаны с телами. Светы, оказывающиеся в телах, называются «случайными» (саôнихÖ), или «акцидентальными», а также «управляющими» (мутасÖарриф) последними. Именно в объяснении физического мира наиболее явственно выступает трудность абсолютизации категории «свет». Ас-Сухравардиô считает тела мертвыми и лишенными всякой действенности, неспособными порождать ни другие тела, ни свет, а для объяснения их наличия он вынужден прибегать к понятию «нужда», заимствованному из отвергнутого им онтологического лексикона предшественников (см. Возможность): тела происходят от «аспекта нужды» в подчиненных светах. Хотя телесный мир описывается как материальный, субстанциальный, состоящий из первоэлементов, эти понятия используются у ас-Сухравардиô как метафоричные. Подлинной основой для понимания и классификации тел оказывается их отношение к свету. Все они именуются «преградами» (барзахÔ), поскольку препятствуют ему, и делятся на «задерживающие» (хÖаôджиз), «приглушающие» (мукÖтасÖид) и «прозрачные» (латÖиôф), хотя остается непонятным, как противодействие совершенно пассивного тела абсолютно активному световому началу может быть понято, как того хочет ас-Сухравардиô, как чисто отрицательное понятие. «Свет» оказывается основой и психологии, и физики: душа — это свет, попавший в темницу тела, и истинная природа любого тела как такового — свет.

Познание. В силу совершенной простоты свет представляет собой абсолютную явленность. В случае отсутствия «завесы» такая явленность тождественна познанию. Завеса отсутствует между Светом светов и любым другим светом; кроме того, самость, или «я» человека, не скрыта от самой себя. Самопознание у ас-Сухравардиô, как и у Ибн Сиôны, интуитивно, но, в отличие от последнего, представляет собой схватывание световой природы самим же светом. Поскольку свет абсолютен, ничто не может быть скрыто от него, и потому подлинным камнем преткновения в теории познания оказывается объяснение «заслоненности» от человека абсолютной световой явленности. Способность к такому интуитивному познанию и устремленность к нему ас-Сухравардиô именует та’аллух («погруженность в божественное»). Вместе с тем дискурсивное знание (бахÖсÔ — «исследование»), как и в целом в классической арабо-мусульманской философии, им отнюдь не отвергается и первая половина «Мудрости озарения» посвящена изложению логики. Ас-Сухравардиô считает необходимым свести все силлогизмы к своеобразному варианту модуса Barbara, в котором в качестве связки фигурируют «необходимо», «возможно», «невозможно» — понятия, разрабатывавшиеся еще ал-Фаôраôбиô и Ибн Сиôной в русле учения о разделении самости и существования вещи (см. Необходимость). Различные варианты сочетания способности к интуитивному и дискурсивному познанию образуют сложную «табель о рангах», высший чин которой принадлежит человеку, совершенному в том и другом; вместе с тем как таковое непосредственное познание предпочтительнее дискурсивного.

Таким образом, категория «свет» у ас-Сухравардиô служит единым основанием учения о вещи и ее познании. Свет как таковой и есть для него одновременно вещь, познание, самопознание, действенность и причинность. Такая абсолютизация вряд ли имеет аналог в классической арабо-мусульманской философии, она достигается за счет последовательного и совершенного отказа от понятия «существование» во всех его онтологических импликациях. Эта линия, вероятно, может рассматриваться как предельное развитие предуказанной Ибн Сиôной возможности говорить о самости вещи как таковой независимо от ее существования, преодолевающее даже авиценновскую привязанность к понятию «существование».

Критика перипатетизма. Разработка частных вопросов метафизики, теории познания, учения о человеке и физики исходит из заложенных метафизических оснований и сопряжена с резкой критикой перипатетиков. Ас-Сухравардиô не признает субстанциальных форм, утверждая, что они «не осуществляются» (см. Истина) вне ума. Вместо них он вводит понятие свойств, «ответвляющихся» от света как истинной «основы» (см. ’АсÖл) вещей. К таковым относится, например, разумность человека или качества тел. Соответственно переосмысляется и понятие причины: она сообщает вещи не существование и не ее «чтойность», но производит «саму» вещь, т.е. ее «самость» (зÔаôт; см. Сущность). Теория причинности у ас-Сухравардиô расходится поэтому и с собственно аристотелевской, и с той модификацией последней, которая была произведена Ибн Сиôной, разделившим причины вслед за разделением самости и существования. Кроме того, ас-Сухравардиô считает, что множественная причина может производить единое следствие, отрицая теорию строгого убывания единства по мере нисхождения по «ступеням существования», которой придерживались перипатетики. С критикой субстанциальных форм связано и утверждение о том, что акцидентальные, а не только субстанциальные признаки неизбежно входят в определение вещей, хотя следует признать, что доказать это ас-Сухравардиô может, только допуская petitio principi: он говорит, например, что «фигура» дома и его материал акцидентальны и тем не менее включаются в его определение. Более обоснована его критика стратегии познания, которой придерживаются перипатетики, когда он указывает, что познать видовое отличие дискурсивно невозможно: логика хороша для систематизации готового знания, но не может открыть нам новые «смыслы». Критикуя теорию виñдения перипатетиков, ас-Сухравардиô определяет зрение как явленность вещи, для чего достаточно одного света и не требуется отпечатывания «образа» вещи в глазу. «Луч» он считает бестелесной «фигурой», возникающей в чем-то прозрачном благодаря светоносной причине и мгновенно заполняющей пространство. Рассматривая огонь, он доказывает, что его свойства вызваны не его «теплотой» как первоэлемента, а световой природой.

Отношение к другим учениям. Вместе с тем ас-Сухравардиô становится на точку зрения перипатетиков в критике атомизма мутакаллимов и принимает перипатетическую теорию времени и пространства, хотя в противовес ей утверждает, что за пределами «объемлющей сферы» может быть что-то еще, нам неизвестное. Мир метафизических светов находится вне пространства и времени, и в его описании важнейшую роль играют понятия «близости» и «удаленности», составляющие параллель для «явленности» и «скрытости» и разрабатывающиеся также в суфизме. В духе, напоминающем диалектику явленности-скрытости Первоначала в «Книге гемм» («Китаôб ал-фусÖуôсÖ»), приписываемой ал-Фаôраôбиô, и соответствующие построения суфиев, ас-Сухравардиô рассуждает о наибольшей явленности наискрытнейшего Света светов.

Ас-Сухравардиô защищает теорию идей от критики перипатетиков, хотя его собственное восприятие онтологии платонизма вряд ли адекватно. Скорее можно говорить о воспроизведении им платоновской идеи мгновенного интуитивного «светового» озарения. Ас-Сухравардиô ссылается на Платона в этом контексте, неоднократно подчеркивая свою неоригинальность и некритически перечисляя помимо него в ряду своих предшественников Зороастра, Гермеса, Эмпедокла, Пифагора, Асклепия, одновременно утверждая, что не имеет ничего общего с огнепоклонниками (маôджуôс — «маги») и манихеями. Его зависимость от доисламских иранских представлений более всего проявляется в признании «идолов» (сÖанам), «талисманов» (тÖиласм), «каркасов» (хайкал), «цитаделей» (сÖиôсÖийа) — телесных обличий, которые бестелесные светы приготавливают себе для того, чтобы явиться в нашем мире, и к числу которых относятся небесные светила.

Дальнейшее развитие ишракизма. «Мудрость озарения» послужила предметом комментариев аш-Шахразуôриô, КÖутÖб ад-Диôна аш-Шиôраôзиô, СÖадр ад-Диôна аш-Шиôраôзиô, разрабатывавших идеи ас-Сухравардиô и в собственных сочинениях. В своем дальнейшем развитии ишракизм утрачивает систематичность и интенцию философского монизма, столь ярко выраженные у ас-Сухравардиô. У СÖадр ад-Диôна аш-Шиôраôзиô, например, и термин «существование», и термины «возможность» и «необходимость» употребляются в значении, приданном им арабоязычными перипатетиками, прежде всего Ибн Сиôной, и хотя понятие «свет» не исчезает вовсе  из философского лексикона, оно все более метафоризируется и служит для описаний «мира света», выполненных в визионерском духе. Основная идея интуитивного озарения все более заметно трактуется в суфийско-мистическом ключе, вместе с тем происходит и восприятие философских идей суфизма, далеко не всегда согласующихся с изначальным фундаментом ишракизма.

Лит.: аш-Шиôраôзиô СÖадр ад-Диôн, Ал-хÖикма ал-мута‘аôлийа фиô ал-асфаôр ал-‘акÖлиййа ал-арба‘а (Горняя мудрость четырех путешествий разума), Кум, т. 1-9; Nasr S.H., Three Muslim Sages. Avicenna.—Suhrawardi.—Ibn‘Arabi., Camb. (Mass.), 1964; idem, Sadr al-Din Shirazi and His Transcendent Theosophy: Back ground, Life and Works, Tehran, 1997; Ziai H., Knowledge and Illumination: A Study of Suhrawardi’s Hikmat al-Ishraq, Atlanta, 1990; Walbridge J., The Science of Mystic Lights: Qutb al-Din Shirazi and the Illuminationist Tradition in Islamic Philosophy., Camb. (Mass.), 1992; Sohravardi Sh.Y., Oeuvres philosophiques et mystiques, ed. H.Corbin, Teheran, v. 1-3, 1993; аш-Шахразуôриô, ШархÖ ХÖикмат ал-ишраôкÖ (Комментарий к «Мудрости озарения»), Тегеран, 1993.