Ибн Араби. Геммы мудрости (перевод
с арабского).
Опубликован в книге: А.В.Смирнов. Великий шейх суфизма (опыт парадигмального анализа философии Ибн Араби). Москва, Наука (издательская фирма "Восточная литература"), 1993. |
|
Мудрость избиения младенцев за Моисея в том, что в него влилась жизнь каждого, кто был умерщвлен за него, ибо умерщвлен он был на основании того, что он – Моисей. И не было неведения, так что неизбежно должна была влиться в Моисея жизнь всякого умерщвленного за него. Это была жизнь чистая по природе (аля-ль-фитра), не оскверненная корыстными движениями души; она была «архе» по природе ('аля фитрат билян). И вот, Моисей стал совокупностью жизней тех, кто был умерщвлен на том основании, что они – он, и все им предназначенное в соответствии с подготовленностью их духа перешло и было в Моисее (мир ему!). Так выделен был Богом Моисей, чего прежде него ни с кем не случалось. Мудрости Моисеевы многочисленны, и я с Божьей помощью в сей главе изложу их так, как мыслью моей управлять будет Божий промысл.
Итак, с сего дано мне было беседу в этой главе начать: родился Моисей как совокупность многих духов, средоточие действенных сил, ибо малый приводит в действие большого. Разве не видишь ты, что ребенок по-своему заставляет действовать взрослого, когда тот нисходит с высот своих, забавляет игрой и болтовней, пестует его и показывает ему ум свой? Так он (взрослый.– А.С.), сам не замечая, оказывается в подчинении у него; затем он (ребенок.– А.С.) занимает его время воспитанием, защитой и опекой своих интересов, а также привитием благих привычек и вкусов, дабы {264} не был он (ребенок. – А.С.) ему (взрослому. – А.С.) в тягость. Везде здесь маленький воздействует на взрослого именно в силу своего макама, ведь ребенок недавний в Господе своем, так как он недавно созданный, [198] взрослый же – удаленнее. А тот, кто ближе к Богу, подчиняет тех, что удаленней от него, подобно тому как приближенные царя вследствие близости к нему подчиняют и используют к нему не вхожих. Пророк (да благословит и приветствует его Бог!) выходил под дождь, когда тот случался, открывал голову свою, дабы тот оросил ее, и говорил, что он (дождь.– А.С.) недавний в Господе своем. Взгляни же, сколь велико, возвышенно и ясно знание Бога сим пророком. Так дождь вследствие близости к Господу своему подчинял себе лучшего из людей; он (дождь.– А.С.) был подобен посланнику, ниспосланному с откровением: языком состояния самости взывал он (дождь.– А.С.) к нему (Мухаммеду.– А.С.), и тот выходил под дождь, дабы получить принесенное им ему от Господа. А не будь ему (Мухаммеду.– А.С.) божественной пользы от того, что получал он от дождя, то и не выходил бы он под него. Такова посланническая миссии воды, из коей произвел Бог всякую вещь живую(1) – пойми это.
Мудрость же вложения его в ковчежец и предания морю(2) состоит вот в чем. Ковчег – это его человеческое (насут), а море – то знание, которое стало доступно ему чрез тело сие, как его доставляли мыслительная теоретическая сила и силы чувств и воображения, из коих либо подобных им ничем не будет обладать душа человеческая без бытия сего элементного тела. Поскольку же душе случилось быть в сем теле и было приказано ей распоряжаться и управлять им, Бог сделал эти силы инструментами души, посредством которых смогла бы душа управлять, как того от нее хочет Бог, сим ковчегом – обителью Господней.
Вот и был он пущен в море, дабы посредством этих сил стать искусным в познании; сим дал Он ему знать, что, хотя управляющий им дух есть Престольный Владыка, управляет Он им лишь чрез него самого. Посему Он и снабдил его этими силами, сущими в человеческом устроении, на кое мудрейше указал Он, назвав его «ковчегом». Так же и миром Бог управляет лишь чрез него самого, или чрез форму его. «Управляет и движет им лишь чрез него самого» – так дитя стоит на акте рождения, имеющие причину – на своих причинах, обусловленное – на своих условиях, поддерживаемые следствия – на поддерживающих их причинах, означаемое – на означающем, и осуществленное (мухакка-кат) – [199] на своих истинностях. Все сие относится к миру, к управлению им Богом: Он управляет им лишь чрез него самого.
{265} Сказав же «чрез форму его» (то есть «мира»), я имел в виду прекрасные имена и высочайшие атрибуты, коими нарек и описал Себя Бог. Всякого дошедшего до нас имени, коим Он поименовал Себя, скрытый смысл и дух находим мы в мире: управляет Он миром именно чрез форму его. Посему сказал он (Мухаммед.– А.С.) о сотворении Адама, того свитка, что собрал все характеристики (ну'ут) божественного уготовления (каковое уготовление есть Самость, атрибуты и действия): «Бог сотворил Адама по форме Своей»(3), форма же Его – не что иное, как божественное уготовление. В сем благородном списке, Совершенном Человеке, поместил Он все божественные имена и истинности всего того, что есть вне его в разъединенном макрокосме; Он сделал его духом мира и подчинил ему, ввиду совершенства его формы, и небеса, и землю. И как нет в мире вещи, которая не воссылала бы хвалы во славу Его(4), так нет в мире вещи, что не была бы подчинена сему человеку, ибо таковое дано истинностью формы его. Молвил Всевышний: «И Он подчинил вам от Себя все, что на небесах и на земле»(5). И вот, все, что есть в мире,– в подчинении у человека; знает сие тот, кто знает это, а именно Человек Совершенный, и не ведает тот, кому это неведомо, а именно человек животный.
Форма помещения Моисея в ковчежец и предания ковчежца морю была формой гибели, в скрытом же – спасением его от умерщвления. Вот так он остался жить, как души живут знанием, вырываясь из смерти неведения. О сем сказал Всевышний: «Тот, кто был мертв», то есть мертв неведением, «и кого Мы потом оживили», то есть оживили знанием, «кому даровали Мы свет, с которым он ходит среди людей», а он – руководство, «таков ли же, как тот, что находится во тьме», а она – заблуждение, «и выйти не хочет?»(6), то есть совсем не следует верным путем. Миропорядок в самом себе не имеет конечной цели, у коей можно бы остановиться. Руководство же – это когда идет человек правильным путем [200] к растерянности (хира) и познает, что миропорядок – стремительный водоворот (хира), а стремительный водоворот – это беспокойство и движение, движение же – жизнь. Нет покоя, и нет смерти; есть бытие, и нет небытия.
А о воде, коей земля жива и движется, изрек Всевышний: «Она приходит в движение», о беременности ее – «и разбухает», о рождении ею – «и выращивает всякие прекрасные пары»(7), то есть рождает она лишь на себя похожее, а именно природное подобно ей. Парность же ее (которая есть четность) – от из нее рожденного и от нее явившегося. Так же и бытие Бога: множественность Его и умножение имен (что Он такой-то и такой) – чрез {266} явившийся от Него мир, который, устрояясь, требует истинностей божественных имен. Чрез него и Творца его утверждено единство множественности; Он – Едино-воплощенно-сущностный по Самости Своей, так же как первоматериальная субстанция едино-воплощенно-сущностна по своей самости и множественна по являющимся в ней формам, для коих она есть самостный носитель. Так же и Бог чрез явившиеся из Него формы проявления: Он – то, в чем проявились формы мира при интеллигибельной единости оного. Смотри же, сколь прекрасно сие Божественное поучение, которым наделил Бог тех рабов Своих, коих Ему было угодно.
Поскольку семейство фараона нашло его в море близ дерева(8), фараон нарек его Моисеем: «мо» на египетском языке значит «вода», а «се» – «дерево»; так он нарек его по тому, близ чего обнаружил его, ведь ковчежец остановился в море близ дерева. Он захотел умертвить его, но жена его сказала – а было ей дано сказать, [201] к фараону обратясь, речь Божественную, ибо Всевышний сотворил ее для совершенства, как то сказал о ней Мухаммед (мир ему!), засвидетельствовав ее и Марии, дочери Имрана, совершенство(9), кое для мужчин,– итак, она сказала фараону про Моисея: «Он – отрада очей и мне, и тебе»(10). Ведь чрез него (Моисея.– А.С.) утвердилась воплощенность ее(11) в совершенстве (как мы сказали, обретенном ею), а для фараона он (Моисей.– А.С.) стал утверждением воплощенности чрез веру, дарованную тому Богом при потоплении(12). Ведь Он прибрал его чистым, очищенным, когда не было в нем ничего дурного, ибо прибрал Он его в момент, когда тот уверовал, не успев приобрести ничего греховного,– а принятие ислама перечеркивает то, что было прежде. Он сделал его знамением(13) заботы Своей о тех, о ком пожелает заботиться, дабы не отчаивался никто в милосердии Бога, «ведь отчаиваются в утешении Божьем только люди неверующие»(14). И если бы фараон был из отчаявшихся, он бы не уверовал. Поэтому верно сказала жена фараона о Моисее (мир ему!): «Он – отрада очей и мне, и тебе; может быть, он будет полезен нам»(15). Так оно и случилось – Бог облагодетельствовал их чрез него, хотя они при этом и не почувствовали, что он и есть тот пророк, который принесет гибель царству фараона и семейству его. И вот, когда Бог охранил его от фараона, «очистилось сердце матери Моисеевой»(16) от печальной заботы, ее постигшей.
Далее, Бог не разрешил ему брать грудь кормилиц, пока не взял он грудь матери своей(17), дабы она кормила его; тем Бог сделал радость ее совершенной. Таково же и знание Законоуложений; как сказал Всевышний: «Каждому из вас Мы уложили устав и дорогу (минхадж)»(18),– то есть путь {267} (тарик). «И дорогу» – то есть она из того пути вышла. Посему сие речение указует на корень, из коего она вышла; он питает ее, так же как ветвь дерева питается не от чего иного, как от корня его. И вот, запрещенное одним Законом разрешено в другом, то есть в форме (я имею в виду [202] свое выражение «разрешено»), и вместе с тем сие (разрешение.– А.С.) не есть воплощенность того, что в прошедшем (т. е. запрещенного.– А.С.), ибо миропорядок – новое творение, повторения нет (о сем тебя мы предупредили).
Об этом дал Он знак в случае с Моисеем, запретив ему брать грудь кормилиц: матерь его поистине та, что вскормила его, а не та, что родила. Ибо мать родившая носила его для того, дабы сохраниться; он образовался в ней и питался кровью регул ее не по воле ее, так, чтобы не было сие одолжением ему, ею оказанным, ибо питался он лишь тем, что, не став ему питанием и не выйдя из нее, погубило бы ее и принесло бы ей болезнь. Так что зародыши оказывают любезность матери своей, питаясь той кровью и тем предохраняя собой от ущерба, что постиг бы ее, если бы та кровь застаивалась в ней, не находя выхода и не становясь питанием для зародыша. А с кормилицей иначе: вскармливая, она блюдет его жизнь и сохранность. Бог же сделал так, что Моисей обрел это в своей матери (так что ни у одной женщины, кроме родившей его матери, не было пред ним заслуги), дабы усладились очи ее еще и воспитанием его, дабы свидетельствовала она рост и становление его под опекой своей «и не печалилась»(19).
Бог избавил его от скорби ковчежной: он прорвал дарованным ему Богом божественным знанием темень природы, пусть и не выйдя из нее; Он искушал его искушением(20), то есть подверг многим испытаниям, дабы истинно осуществилось в нем терпение ко всему, чем испытает его Бог. И первое, чем Бог испытал его, было убийство египтянина(21), как то внушил ему Бог и даровал ему в том удачу в таинстве Своем (хотя он того и не знал). И вот, душа его не помышляла о том убийстве, и утвердился он (в намерении убить.– А.С.) лишь тогда, когда настиг его приказ Господа его о сем – ведь пророк внутренне невинен, ибо не ведает, пока не возвещено ему. Посему Хизр пред ним убил отрока. Он упрекнул его за это(22), а сам и не вспомнил, что убил египтянина. Тогда Хизр сказал ему: «Не делал я этого по своему решению»(23),– указав на его ступень еще до того, как было ему возвещено о чистой безгрешности его движения в том деле (хотя он и не почувствовал этого). Он также перед его глазами продырявил корабль, что по явности своей было гибелью, а в скрытом – спасением от притеснителя(24). Он (Хизр.– А.С.) представил ему (Моисею.– А.С.) сие [203] {268} как ответ на ковчежец его, что был в море, со всех сторон им окруженный, ведь явное этого – гибель, скрытое же – спасение. А мать его поступила с ним так (т. е. бросила в море.– А.С.), опасаясь, что притеснитель фараон убьет его, беззащитного, пред ее очами. Притом было ей внушенное Богом откровение (откуда оно, не знала она): нашла она в душе своей, что кормит его. Убоявшись за него, бросила она его в море, ибо, как гласит пословица, «с глаз долой – из сердца вон». Так оставил ее страх, возникающий от свидетельствования воочию, и не печалилась она о нем, как то бывает, когда непосредственно видят; думалось ей, что Бог, возможно, вернет его ей за праведные мысли о нем. И жила она с сей думой в душе; надежда уравновешивала страх и отчаяние, потому она, когда было ей внушение, сказала: быть может, это посланник, что своими руками погубит фараона и египтян. Она жила и радовалась сему представлению, сей думе, каковыми они были в отношении ее; и в то же время они были знанием.
Так и Моисей, когда стали разыскивать его, спасался бегством, гонимый страхом(25), как казалось внешне, по скрытому же смыслу – из любви к спасению. Ведь движение всегда бывает любовным, но взор смотрящего может быть заслонен иными причинами, коими оно не объясняется. Ибо основа (асль) – движение мира из небытия, в коем он покоился, к существованию, а потому и говорится, что миропорядок – движение от покоя; и вот, движение, кое есть бытие мира,– это движение любви. На это указал посланник (да благословит и приветствует его Бог!), когда изрек: «Был Я кладом неведомым, и полюбилось Мне стать ведомым»(26). А не будь сей любви, не появился бы мир в своей воплощенности: движение его из небытия к бытию есть движение любви Создателя.
Поэтому, а также потому, что мир любит свидетельствовать душу свою бытийствующей (как свидетельствовал ее утвержденной), движение мира из утвержденного небытия к бытию есть во всех отношениях (и со стороны Бога, и с его стороны) движение любви. [204] Ведь совершенство любимо Его Самостью, а знание Всевышним Самого Себя как не нуждающегося в мирах – Его знание, так что остается лишь восполнить ступень знания знанием возникшим, кое исходит от сих воплощенностей (воплощенностей мира), когда они получают бытие. Так появляется форма совершенства чрез знание возникшее и вечное, и ступень знания становится совершенной с обеих сторон.
Так же становятся совершенными и ступени бытия: бытие бывает вечным и невечным, или возникшим. Вечное бытие – это бытие Бога как такового, а невечное – бытие Его в форме утвержденного мира. Оно называется возникновением, {269} ибо одно в нем появилось для другого, и само оно явилось для себя в формах мира. Вот так стало совершенным бытие. И, значит, движение мира есть движение любви к совершенству – пойми это. Разве не видишь ты, как именам божественным от непоявления их воздействия дал Он отдохновение в сей именуемой миром воплощенности (ибо успокоение [раха] любо Ему), дав им не что иное, как бытие в виде форм небесных и земных? Сим установлено, что движение свершается из-за любви, так что всякое движение в мироздании есть движение любовное. Одни из ученых знают это, других же ослепляет ближайшая причина, ибо она определяюще воздействует на состояние и захватывает душу их.
И вот, страх Моисея (после того как он убил египтянина) засвидетельствован; а в страхе содержалась любовь к спасению от умерщвления: он бежал, убоявшись, по внутреннему же смыслу бежал он, возлюбив спасение от фараона и расправы его. Он упомянул ближайшую причину, свидетельствуемую в соответствующий момент, а она – как телесная форма у людей: любовь и спасению включена в нее (ближайшую причину, т.е. страх.– А.С.), как в тело включен дух, им управляющий.
Ведь пророки говорят языком явного, обращая свою речь ко всем, и рассчитывают на понятливость знающего, словам. их внимающего. И посланники берут в расчет одно простонародье, ибо знают ступень людей понимающих. На сию ступень указывал он (Мухаммед.– А.С.) (мир ему!), когда сказал [205] о дарах: «Дарую сему мужу (хотя более его мне люб другой), ибо боюсь, как бы его не вверг Бог в пламень». Вот так принял он в расчет слабых умом и нерассудительных, тех, над кем властвует естество и вожделение. Точно так же и преподнесенные ими (пророками и посланниками.– А.С.) знания были преподнесены в наиболее понятных одеждах, дабы тот, кто не умеет устремиться вглубь, смог взглянуть на них и сказать: «Сколь прекрасны сии одежды!», считая их верхом совершенства. Но кто наделен точным пониманием, ныряльщик, ищущий перлы мудрости (со всем, что сие предполагает), скажет: «Эти одежды – от Царя»,– затем рассмотрит, каковы они и из какого материала, и поймет, кто их носил; так он узнает то, что не дано узнать другим, кто подобного знания лишен. Зная, что в мире и среди их народов есть такие люди, пророки, посланники и наследники прибегли к языку явному, общему и для простолюдина, и для избранного. В языке этом избранный поймет то же, что и простолюдин, и еще нечто сверх того, почему он и именуется избранным и отличается от простолюдина. Потому сим ограничились возвестители знаний. Вот в чем мудрость речения его (Моисея.– А.С.) (мир ему!) {270} «Я убежал от вас из страха пред вами»(27), он не сказал: «Я убежал от вас из любви к безопасности и сохранности».
И вот, пришел он в Мадьян, встретил там двух женщин и бесплатно «напоил стадо их»(28). «Потом удалился он под тень»(29) Божью и сказал: «Господи! Я нуждаюсь в том благе, какое Ты ниспосылаешь мне»(30). Так он сделал воплощенность деяния своего (напоения стада) воплощенностью блага, кое ниспослал ему Бог, и характеризовал себя как нуждающегося в Боге для своего блага. Хизр же пред глазами его возвел бесплатно стену, и Моисей упрекнул его за это(31). Тогда он (Хизр.– А.С.) напомнил ему, как он бесплатно поил стадо, и прочее, не упомянутое, ибо он (да благословит и приветствует его Бог!) желал, чтобы Моисей (мир ему!) умолк и не мешал Богу поведать все, касающееся их, [206] и тем дать знать, в чем Моисей должен был, того не ведая, иметь успех. Ведь знай он сие, не попрекал бы Хизра за подобное же, Хизра, за коего Бог свидетельствовал пред Моисеем, которого Он похвалил и правоту которого подтвердил; Моисей же пренебрег сей похвалой Бога и условием Его ему (Моисею.– А.С.) следовать за ним (Хизром.– А.С.) (да не минует нас милосердие, коли забудем приказание Божье!). И если б знал Моисей это, не сказал бы ему Хизр: «...то, о чем не имеешь знания»(32),– то есть я знаю то, что тебе не довелось вкусить, как и ты знаешь то, чего не знаю я. Так он справедливо поступил.
Что же до мудрости расставания его (Хизра с Моисеем.– А.С.)(33), то произошло оно потому, что, как сказал о посланнике Бог, «что даровал вам посланник, то берите, а что он вам запретил, от того удержитесь»(34). Знающие Бога, ведающие меру посланничества и посланника держатся сего речения. Хизр знал, что Моисей – посланник Бога, а посему начал следить, что же от него будет, дабы соблюсти должное в отношении посланника. И вот, тот (Моисей.– А.С.) сказал ему: «Если после сего я спрошу тебя о чем-либо, то не позволяй мне быть тебе спутником»(35),– тем запретив ему сопровождать себя. Когда же и в третий раз он попрекнул его (Хизра.– А.С.), тот произнес: «Это – разлука между мной и тобой»(36). И не сказал ему Моисей: «Не делай этого»,– и не попросил его сопровождать себя, ибо знал меру
ступени, на коей находился он и коя глаголила ему запретить сопровождать его. Моисей промолчал, и они разлучились.
Взгляни же на совершенство сих мужей в знании и свершении должного по законам Божьим, на то, сколь равно справедлив был Хизр, признав и то, что было в Моисее (мир ему!), и сказав: «У меня есть знание, коему научил меня Бог и коего ты не знаешь, а у тебя есть знание, коему {271}
научил тебя Бог и коего я не знаю». Сим известием Хизр пролил бальзам на рану, кою нанес Моисею, сказав: «И как ты вытерпишь то, о чем не имеешь знания»(37),– хотя и знал о высокой ступени его в посланничестве (у самого же Хизра той ступени не было). А народу мухаммеданскому явлено сие в хадисе об опылении пальмы. Ведь Он (Мухаммед.– А.С.) сказал спутникам своим: «Вы лучше меня знаете дела вашего дольнего мира»; а нет сомнения, что знание вещи лучше неведения оной, посему и Бог прославил Себя как «всякую [207] вещь знающего»(38). Так признал он (да благословит и приветствует его Бог!), что сотоварищи его лучше знают дела дольнего мира, поскольку он в том неопытен: сие – знание, даваемое вкушением и опытом, ему же (мир ему!) было недосуг узнать это, ведь был он поглощен более важным. Итак, предупредил я тебя о великом правиле приличия, которое тебе на пользу будет, коли сделаешь с ним свою душу согласной.
В его (Моисея.– А.С.) речении «Господь мой даровал мне судить и определять»(39) разумеется преемничество, а в [словах] «поставил меня в числе посланников»(40) – посланничество, ведь не каждый посланник преемник. Преемник вооружен, безоружен и свят, а посланник не таков – он должен сообщить то, с чем он послан; если ж будет он за то сражаться с мечом в руке, то он – преемник-посланник. Как не всякий пророк посланник, так и не всякий посланник – преемник, то есть не всякому посланнику дано в управление царство.
Что же до мудрости вопроса фараонова о чтойности Бога(41) (махия' иляхийя), то она в том, что задан был вопрос не от неведения, но для проверки, дабы, сопоставив ответ его (Моисея.– А.С.) с утверждением, что он – посланник Господа своего (а фараон знал, какова ступень посланников в знании), понять по ответу, сколь правдиво то утверждение. Так что задал он вопрос, дабы ввести присутствующих в заблуждение, дав им почувствовать то, что сам он уже, задавая вопрос, чувствовал. Ведь если бы он (Моисей.– А.С.) ответил ему так, как отвечают знающие, то фараон, сохраняя лицо свое, показал бы, что Моисей не ответил на его вопрос, и тогда присутствующим по недостатку их понимания стало бы ясно, что фараон знает больше Моисея. Поэтому, когда он (Моисей.– А.С.) ответил ему так, как должно было ответить(42) (ответ же сей в явном виде своем не был ответом на заданный вопрос, и фараон знал, что ответит он ему только так), он (фараон.– А.С.) сказал сотоварищам его: «Действительно, посланник ваш, который послан к вам, беснующийся»(43),– то есть скрыто от него(44) знание того, о чем я спросил, и не представляет он, что на самом деле знает.
{272} Вопрос [фараона] был правилен, ибо вопрос [208] о чтойности есть вопрос об истинности искомого, а оно всегда в себе таковую имеет. Что же до тех, кто составляет определения из родов и видов, то ведь таковое бывает в том, в чем есть смешанность. Если же у чего-то нет рода, то отсюда не следует, что оно не имеет в себе некоторой истинности, такой, какой нет ни у кого другого(45). Так что вопрос правилен, по понятиям людей Божьих, обладателей правильного знания и здравого разума, ответ же на него только такой, как дал его Моисей. Здесь великая тайна, ибо он ответил глаголом спросившему о самостном определении, сделав то определение воплощенной сопряженностью Его с формами мира, чрез Него явившимися, или с формами мира, в Нем явившимися. На вопрос его: «Что же есть Господь миров?» он как бы ответил: Тот, в Ком являются формы миров, начиная от высших, то есть небес, и кончая низшими, то есть землей, «если вы убеждены»; или же Он является чрез них.
Когда же фараон сказал сотоварищам его: «Действительно, он беснующийся» (в том смысле беснующийся, как мы пояснили), Моисей дал новое разъяснение, дабы фараон понял, какова ступень его в божественном знании, ибо знал Моисей, что фараону то известно. И вот, сказал он: «Господь Востока и Запада»(46), представив то, что появляется и скрывается, а оно – явное и скрытое; «и того, что есть между ними»(47) (а о сем – речение Его: «о всякой вещи знающий»(48)), «если вы разумны»(49), то есть если вы придерживаетесь связывания, ибо разум связывает(50).
Первый ответ был ответом «убежденных», а именно людей откровения и бытия. Он сказал ему (фараону.– А.С.): «Если вы убеждены», то есть [если вы] – люди откровения и бытия, то я сообщил вам то, в чем убедились вы своим свидетельствованием и своим бытием; если же вы не таковы, то я дал вам свой второй ответ: раз вы – люди разума, связывания и ограничения, то Бог – в доказательствах вашего разума. Так предстал Моисей в двух лицах, дабы узнал фараон достоинство его и правдивость. А Моисей знал, что фараону известно сие,– [209] ведь он спросил о чтойности,– и знал также, что вопрос тот задан не так, как вопрошали древние: «что это?»,– и потому ответил. А знай он о нем иное, признал бы ошибочным тот вопрос его.
Когда Моисей сделал Того, о Ком был вопрос, воплощенностью мира, фараон обратился к нему на том же языке, чего народ не понял. Он (фараон.– А.С.) сказал ему: «Если ты принимаешь какого-то бога, кроме меня, я заключу тебя в число узников»(51). Узилище здесь означает сокрытие(52), то есть надо читать: я сокрою тебя, ибо ответил ты так, что помог мне сказать тебе такое. Если же скажешь {273} мне: своей угрозой по отношению ко мне проявил ты невежество, о фараон, вождь воплощенность едина, как же ты мог разъединить? – фараон скажет: это ступени разъединили воплощенность, а сама в себе она не разъединялась и не расщеплялась. Моя ж ступень сейчас – действительно править тобой и определять тебя, о Моисей: я – это ты по воплощенности и не ты по ступени.
Поняв сие, Моисей отдал должное ему как сказавшему «не моги сего», когда ступень его (фараона.– А.С.) свидетельствовала о могуществе его над ним (Моисеем.– А.С.) и влиянии на него, ибо та ступень, на коей предстал Бог в явной форме фараоновой, правит той ступенью, на коей явился там Моисей. И тогда сказал он ему (фараону. – А.С.), являя то, что помешало бы его насилию над собой: «Ужели бы и тогда, когда бы я представил тебе что-либо очевидное?»(53). Фараону не оставалось ничего, как сказать ему: «Представь это, если ты правдив»(54),– дабы в глазах слаборассудительных из народа своего не показаться несправедливым: они бы засомневались в нем. Они были тем народом, который до легкомыслия довел он, «и он повиновался ему, потому что был народом уклонившимся»(55), то есть отошедшим от утверждаемого здравым умом отрицания того, на что явном для ума языком притязал фараон,– [210] ведь есть для ума граница, у коей остановится он, если и перешагнет ее человек откровения и убеждения.
Посему представил Моисей в своем ответе то, что принял бы и убежденный, и разумный. «Тогда он бросил наземь свой жезл»(56), а он был формой ослушания(57) фараона, воспротивившегося призыву Моисея,– «и вот он настоящий змей»(58), то есть змея явная. Так ослушание (а оно – злое дело) обратилось послушанием, то есть делом добрым; как сказал Он: «Бог заменит злые дела их добрыми»(59),– то есть заменит в определяющем воздействии. Вот и здесь определяющее воздействие появилось как отличная воплощенность в единой субстанции. Она – и жезл, и змея, и явный змей, и он проглотил подобия свои из числа змей, поскольку они змеи, и из числа жезлов, поскольку они жезлы. Так доказательство Моисея взяло верх над доказательствами фараона в форме жезлов, змей и веревок – у волхвов были веревки, у Моисея же веревок не было(60). Веревка – это дюна(61), а дюна – небольшой холм; могущество их (волхвов.– А.С.) в сравнении с могуществом Моисея,– как холм в сравнении с высокой горой.
Увидев сие, волхвы поняли, какова ступень Моисея в знании, ибо ими увиденное не по силам человеку, а если и по силам, то лишь тому, кто в своем осуществленном знании поднялся над воображением и иллюзорностью. И они уверовали «в Господа миров, Господа Моисеева и {274} Ааронова»(62), то есть Господа, к Которому призывали Моисей и Аарон, ибо они (волхвы.– А.С.) знали: людям известно, что он (Моисей.– А.С.) призывал поклоняться не фараону.
Фараон, властелин момента, был судией и правителем (он был преемником с мечом, хотя и был по букве закона несправедлив), а потому сказал: «Я – верховный Господь ваш»(63),– что означает: хотя и все в некотором отношении суть господы, но я среди них верховный, ибо мне в явном дано судить и определять вас. Узнав справедливость речения его, волхвы не отрицали сего за ним, но утвердили то, сказав: даешь ты приговор в сей дольней жизни, [211] давай же тот приговор, что даешь ты(64), ведь царство твое. Так оправдалось речение его «Я – верховный Господь ваш»: хотя тот (т. е. Господь.– А.С.) и есть воплощенность Бога, однако же форма – фараонова.
И он отрубил руки и ноги и распял(65) воплощенностью Бога в форме негодяя, дабы достичь тех ступеней, что иначе как этим действием не достичь. Ведь [действия] причин нельзя устранить, ибо влекут их утвержденные воплощенности; они появляются в бытии лишь в той форме, в какой были утверждены: «Словом Божьим подмены нет»(66). А слова Божьи – не что иное, как воплощенности сущего, и с ними как утвержденными соотносится вечность, и с ними же как сущими и являющимися соотносится возникновение. Ведь говорим мы: «У меня дома возникли гости»,– и из того, что они возникли, не следует, что они не существовали до возникновения. Посему Всевышний сказал в дражайшей речи Своей (то есть ниспосылая речь Свою, хотя Его речь и вечна): «Не приходит к ним никакое новое (букв. «возникшее».– А.С.) напоминание их Господа без того, чтобы они не прислушивались, а сами забавлялись»(67); «Не приходит к ним ни одно напоминание от Милостивого новое (букв. «возникшее». – А.С.) без того, чтобы они от него отвернулись»(68), от Милостивого же приходит лишь милость; а кто отвернется от милости, получит муку, коя есть отсутствие милости.
Что ж до речения Его: «Но вера их была бесполезна для них после того, когда они уже видели над собой грозу Нашу. Таков был путь Бога среди рабов Его»(69), «кроме народа Ионы»(70),– то оно не доказывает, что вера бесполезна им (уверовавшим в последний момент перед смертью.– А.С.) в загробном мире, ибо указал Он на исключение – «кроме народа Ионы». Он разумел, что сие (принятие веры.– А.С.) не снимает с них наказания в дольнем мире, и посему наказал фараона, хоть у того и была вера.
Так обстояло бы дело, будь он убежден в кончине своей в тот же час (когда уверовал.– А.С.). Но сопутствующие обстоятельства показывают, что он (фараон.– А.С.) не был {275} убежден в кончине, ибо Он оберегал верующих, что шествовали посуху после того, как Моисей ударил жезлом своим по водам моря. Так что фараон в тот момент, когда уверовал, не был убежден в гибели, в отличие от [212] умирающего, [принимающего веру], дабы не настигла его [смерть в состоянии неверия]. Он уверовал в Того же, в Кого уверовали сыны Израилевы, убежденные в спасении, и случилось то, в чем он был убежден, однако не в той форме, какую хотел он. Бог спас его в Себе от муки загробной; и спас его тело, как сказал Он, Всевышний: «Сегодня спасаем тебе твое тело, чтобы ты был знамением для тех, которые будут после тебя»(71),– ибо, исчезни он вовсе с формой своей, народ его, возможно, сказал бы: он скрылся. Вот и явился он мертвым – в той форме, как и было обещано, дабы стало известно, что он есть он. Так охватило его спасение и в сенсибельном, и в скрытом смысле. Те же, для кого истинно слово муки загробной, не уверуют, даже если даны им будут все и всяческие знамения, пока не узрят страшную муку, то есть не вкусят муку загробную. А фараон к сему разряду не относился.
Таково явное, что донес Коран. Мы же после этого скажем: да рассудит сие Бог, ибо укоренилось в душах простолюдинов представление о его муке загробной и нет у них текста, что был бы им опорой. Семье же его (фараона.– А.С.) было предначертано иное, с сим расходящееся.
Знай, далее, что если Бог забирает кого-либо, то только тогда, когда он верующий, то есть верящий в донесенное божественными вестями. Я разумею умирающих(72) – вот почему ненавистна смерть внезапная и мгновенное убийство на месте. Что до смерти внезапной, то ее определение таково: был выдох, но не произошел вдох. Такова смерть внезапная; она не есть смерть подготовленная. Таково же и мгновенное убийство ударом по шее сзади, когда человек о том и не подозревает: прибирает его Бог таким, каков он есть, верующим ли или неверующим. Посему сказал он (Мухаммед.– А.С.) (мир ему!): «Воскреснет таким же, каким и умер»,– и забирает его Бог таким, каков он есть. А естественно умирающий всегда свидетельствует, а потому всегда верует в то, что имеется (би-ма самма)(73). И вот, забирает его Бог таким, каков он есть (а «есть» – глагол экзистенциальный, он не указывает на время, разве только тогда, когда это оговорено). Так что различается неверующий, к которому пришла смерть естественно, и неверующий, убитый на месте или умерший внезапно (как мы то определили).
Что же до мудрости проявления и разговора [213] в форме огня(74), то она в том, что таково было заветное желание Моисея. Потому и проявился Он для него в желаемом, дабы он признал Его, а не отвернулся от Него. Ведь проявись Он {276} ему не в форме им желаемого, он бы Его не признал, ибо вся его энергия собрана была на одном отдельном желаемом. А не признай он [Бога], деяние его обернулось бы против него самого, и уж Бог его бы не признал. Но он – избранный и приближенный, а тому, кого Он приблизил, Он проявляется в форме им желаемого, да так, что тот и не знает:
Как тот огонь, что Моисей найти хотел:
Он Богом был, - да он сего не разглядел.
(1) Аллюзия на аят: «Произвели Мы из воды всякую вещь живую» (Коран, 21:30); о воде как символе и основе жизни см. гл. 19.(2) «Некогда Мы внушили твоей (Моисея.– А. С.) матери то, что тогда внушалось ей: положи его в ковчежец и пусти его в море, чтобы море выбросило его на берег...» (Коран, 20:38 – 39, С,). О библейской истории Моисея см. Исх., 2.
(4) Аллюзия на уже упоминавшейся аят (17:44); см. примеч. 10 к гл. 1 и примеч. 6 к гл. 3.
(7) «Когда Мы низведем на нее воду, она приходит в движение...» (Коран, 22:5, К.).
(8) См. Коран, 28:8, С. «Семейство фараона нашло его кинутого...» В море (ямм) – младенец Моисей был найден дочерью фараона на Ниле; согласно Корану, его нашла жена фараона.
(9) «Верующим Бог предлагает в пример жену фараона, которая сказала: Господи! Созижди мне у Тебя в раю здание: избавь меня от фараона и дел его, избавь меня от народа нечестивого. И – Марию, дочерь Имрана, которая сохранила свое девство и Мы вдохнули в нее от духа Нашего: она верила словам Господа ее и Его писанию и была из благоговейных» (Коран, 66:11 – 12, С.).
(11) Игра слов: куррат 'айн (услада очей) – идиома, означающая буквально «то, на чем останавливается глаз в недвижимости», а 'айн (глаз, око) – омоним термина, означающего воплощенность.
(13) Аллюзия на аят: «Сегодня Мы спасаем тебе твое тело, чтобы ты был знамением для тех, которые будут после тебя» (Коран, 10:92).
(16) Коран, 28:10. Ибн Араби толкует этот аят в явном противоречии с кораническим контекстом, хотя с лингвистической точки зрения его трактовка является одной из возможных. Контекстуально правильный перевод звучит так: «Наутро душа матери Моисеевой стала беспокоиться» (пер Г. Саблукова).
(17) Младенец Моисей отказывался от кормилиц, пока по предложению его сестры не был отдан на воспитание матери (см. Коран, 28:11 – 13).
(20) Аллюзия на аят: «...Мы избавили тебя от опасности, но искусили тебя искушением» (Коран, 20:40, С.).
(21) «Ты убил человека...» (Коран, 20:40, С.); см. также в Библии (Исх., 2, 11 – 12).
(22) «Они оба шли, покуда не встретили отрока, и тот убил его. Он (Моисей,– А. С.) сказал: за что ты убил человека невинного, не сделавшего убийства? Ты поступил жестоко!» (Коран, 18:74, С.). Хизр – в Коране не упоминается; о попутчике Моисея сказано: «Они (Моисей и его слуга.– А. С.) встретили одного слугу из слуг Наших, на которого, Мы низвели Нашу милость и которому Мы дали познать высшее знание» (Коран, 18:65, С.).
(24) Согласно Корану, попутчик Моисея продырявил корабль бедных рыбаков, объяснив это желанием спасти его от присвоения несправедливым правителем (см. Коран, 18:71, 79).
(25) Моисей бежал после убийства египтянина (см. Коран, 28:14 – 21)
(33) Попутчик Моисея расстался с ним после того, как Моисей трижды не утерпел и упрекнул того за поступки, казавшиеся ему предосудительными, нарушив тем самым их первоначальный уговор (см. Коран, 18:65 – 78)
(38) Коран, 2:29, 2:231, 2:282 и др.
(41) «Фараон сказал: что же есть Господь миров?» (Коран, 26:23).
(42) «Он сказал: Господь небес и земли и того, что есть между ними, если вы убеждены» (Коран, 26:24, С.).
(44) Игра слов: маджнун – «одержимый бесом» означает также «скрытый» (от другого значения слова джанна – «скрывать»).
(45) В средневековой арабской философии необходимое-само-по-себе бытие божественной сущности не включалось в общую родовидовую схему членения бытия. В данном случае Ибн Араби, возможно, имеет в виду исмаилитов, утверждавших невозможность любых высказываний о чтойности Бога.
(48) См. примеч. 38 к настоящей главе.
(52) В оригинале: «Буква син в слове сиджн является лишней»; если ее убрать, оставшиеся от слова сиджн – «узилище» – буквы могут быть прочитаны как джанн – «сокрытие».
(57) Игра слов: в арабском языке слова жезл и ослушание созвучны и происходят от одного корня.
(60) После чуда обращения жезла Моисея в змея фараон собрал волхвов, чтобы те доказали свое превосходство над Моисеем. «Моисей сказал им: бросьте наземь то, что вы хотите бросать. Тогда они бросили свои верви и свои жезлы». После того Моисей бросил жезл свой, и вот он пожирает то, что представили они в призраках» (Коран, 26;43 – 45, С,).
(61) Игра слов: дюна по-арабски букв. «песчаная веревка».
(64) Парафраз аята: «Давай же тот приговор, что даешь ты, ведь знаешь ты приговор сей дольней жизни» (Коран, 20:72).
(65) После посрамления волхвов Моисеем фараон сказал им: «Велю отсечь у вас руки и ноги накрест, велю распять вас на стволах пальм...» (Коран, 20:71, С.). На это волхвы ответили, что фараон волен распоряжаться в дольней жизни, однако не заставит их отказаться от веры в единого Бога.
(70) Аллюзия на аят: «Был ли какой город, который уверовал бы и его вера принесла бы ему пользу, кроме народа Ионы? Когда он поверовал, тогда Мы удалили от него посрамительную казнь в здешней жизни и дали ему наслаждения до времени» (Коран, 10:98, С.).
(72) Умирающий (мухтадыр) – слово происходит от корня х-д-р, передающего идею присутствия и подготовленности: умирающий – тот, кто готовится предстать перед Богом.
(73) Само по себе “свидетельствование” (шухуд) достаточно для уверенного знания (поскольку ’иман “вера” означает “уверенность в сердце вкупе с деянием”). Шухуд в этом плане сближается со “вкушением” завк, которое также дает непосредственное знание, которое не может не обладать высшей степенью устойчивости, а значит, истинности.