Аль-Кирмани, Хамид ад-Дин. Успокоение разума   (введение, перевод с арабского и комментарии А.В.Смирнова). Москва, Ладомир, 1995.

пояснения

вверх

Мы скажем: бытие вещей во всем их различии и противоположности зиждется на том, что они друг на друга опираются, ибо одни другим подходят и соответствуют. Именно благодаря этому они и существуют, как, например, сущее в мире Природы, в котором благодаря взаимному соответствию одно сохраняет другое, каждое связано с каждым и им рождено, а не будь его, не было бы и оного сущего. Огонь, например, со своим жаром и сухостью противоположен воде с ее холодом и влажностью, и оба они появились в бытии в силу [имеющегося] между ними воздуха, который обладает жаром и влажностью: он соотнесся с огнем своим жаром и связался с ним, а с водой соотнесся своей влажностью и связался и с ней. Так вода, противоположность огня, оказалась связанной и совмещенной с ним таким образом, чрез соответствие и соотнесенность. Так же и воздух с землей соединились чрез обоюдное соответствие тому, что соединило их, связав две их стороны, а именно соответствие воде. Если же между одним и другим нет соответствия, то одно питает вражду к другому, не ищет его и не влечет необходимости его бытия.

Коль скоро это так, и поскольку имена и слова суть вещи, означающие другие вещи, которые и обусловили существование слов, то отсюда необходимо следует, что между означающими именами и словами и между ими означаемым существует соотнесенность: не будь ее, оно (означаемое.– А.С.) не сделало бы их (слов.– А.С.) бытие необходимым, и тогда душа не имела бы пути к познанию истинностей вещей. Ведь если бы можно было допустить, что означающее треугольник означало бы квадрат, а означающее кубическую фигуру означало бы и сферическую и наоборот, путь отыскания истинных знаний был бы разорван, и душа не смогла бы до них добраться: запечатляемая ею форма могла бы оказаться формой иного. Но поскольку невозможно, чтобы в означающем форму куба душа увидела форму треугольника, а в означающем форму треугольника – форму квадрата, или чтобы в том, что означает некоторое число, было познано то, что означает другое число, {62} большее или меньшее (это означающее влечет обязательность только того, что определено соотнесенностью, в силу которой оно (означающее.– А.С.) и ищет его (число.– А.С.)), то отсюда вытекает, что соотнесенности и соответствию свойственно не означать иного и не влечь обязательности другого.

Поскольку же имена, атрибуты и слова соответствуют означаемому ими, а составлены они из тех простейших букв, из коих строятся и все языки, буквы же суть возникшие (мухдаса), то и означаемое ими также является возникшим и подобно им по своему состоянию. А если означаемое буквами, из которых составлены все языки, является возникшим подобно им (буквам и языкам.– А.С.), как мы то показали, Он же (Всевышний в величии своем) не есть возникший, то ясно, что буквы, из коих путем составления возникли все языки, не способны отыскать дорогу к обозначению Его величия – ведь Всевышний отличен от возникших вещей, не имеет с ними соответствия и не относится к их субстанции. А коль скоро Он отличен от возникших вещей, то совершенно невозможно отыскать среди слов и выражений то, что означало бы вещь, достойную Всевышнего Бога; а значит, правы сторонники единобожия, утверждающие, что Он невыразим ни в слове, ни в местоимении.

Да и как буквами означить ту оность, от которой появилось все сотворенное и проистекшее, в том числе и они, Он же, Всевышний, вне их пределов, на вершине могущества, где разумам не описать Его никаким атрибутом? Как разумам отыскать дорогу к формопознанию Его, если они разумеют лишь субстанциальное и акцидентальное? О нет, Он – в заоблачных высях, в блеске совершенства; Всеславен Бог, когда всякое о Нем сказанное слово Им же и сотворено; нет бога кроме Него; на Бога уповаю и к Нему взываю, на Него полагаюсь в делах религиозных и мирских и говорю: лишь Бог Великий дарует крепость и силу.