Аль-Кирмани, Хамид ад-Дин. Успокоение разума   (введение, перевод с арабского и комментарии А.В.Смирнова). Москва, Ладомир, 1995.

пояснения

вверх

Поскольку всякое поддерживаемое следствие, будучи того же рода, что и поддерживающая его причина (хотя и ниже ее рангом), обладает воздействием, подобным действиям и состояниям оной причины (за исключением тех, отсутствие или наличие коих определяется иной поддерживающей причиной), и коль скоро Природа, происходя от Творения (то есть Сотворенного), является поддерживаемым им следствием, следовательно, Природа знающа, ибо поддерживающая причина ее, Сотворенное, является знающим. Поскольку Первое Сотворенное чисто и свободно от материй и носителей, то Природа, не будучи, подобно Сотворенному, чистой и свободной, но, напротив, обладая носителем, стоит в знании степенью ниже, ибо оный носитель есть причина, препятствующая восхождению на ступень нематериальных Разумов. Поскольку Природа, имея носитель, стоит в знании степенью ниже, знание же двойственно: первое знание, сопрягаемое с нами и связанное с первым совершенством, относящимся к сохранению носителей и блага их, чрез что и существуют действующие в них формы; и второе знание, относящееся к поддержанию {184} чистых самостей и форм и путей [существования] их, и поскольку Природа обладает носителем,– следовательно, то знание, коим она обладает, является первым знанием, относящимся к сохранению носителя, ведь она для бытия своего нуждается в бытии оного носителя, не будь коего, и она не могла бы быть; а кроме того, она в первом знании, относящемся к охранению носителя, с коим связано ее бытие, нуждается более, нежели во втором знании, связанном с ее совершенством. А именно, если носитель ее, не будучи разумом, окажется не имеющим того знания, которым сохраняется его самость (а ведь Природа существует благодаря существованию своих носителей), то необходимо, чтобы напарница его, то есть Природа, обладала тем знанием, которое охранит ее носителя, дабы, охранив свой носитель, охранить ей саму себя. Ведь если бы она о том не знала, то некоторые члены живого существа могли бы погибнуть во время сна, когда оно того не чувствует и не знает; тогда в негодность пришли бы все орудия и члены его, коими извлекает оно полезное для себя и отгоняет вредное, разрушилось бы существо его, и оно погибло.

Поскольку таковое возможно, и коль скоро оно ведет к разрушению носителя, благодаря коему Природа существует, то божественный промысл изначально наделил Природу врожденным качеством (джибилля) ее самости –первым знанием, коим сохраняет она свой носитель, дабы с утвержденностью его утвердилось и ее бытие, так что сохранность его сохранила бы и ее, что дало бы ему возможность, коль скоро она сохранена, приобрести второе знание, дабы поддержать самость ее и, стяжав совершенство, сделать ее не нуждающейся в носителе и охранить ее от того распада и порчи, .кои наступают при порче материи ее, благодаря которой она существует. Посему душа растительная, гнездящаяся в траве, кустах и деревьях, посылая корни носителя своего в землю, избирает ту сторону, где могут они найти влагу, каковая влага сохранит для сей души ее носителя, то есть тело ее; встретив же на пути своем камень или иное твердое тело, они отклоняются от него в сторону проницаемой среды и направляются к влаге. Движущееся животное также ищет то, что может сохранить его тело и жизнь, а когда таковое не удается, пробует иные пути. Такова же и чувственная душа, сущая в неразумной скотине: сии звери едят лишь то, что им на пользу, испытывая отвращение ко {185} всему, что может повредить им и принести порчу их телу, а от всякого способного нанести им вред существа они бегут, спасая само существо свое, благодаря коему та душа существует. Такова же и душа минеральная: она допускает смешение и согласуется с теми телами, которые сохраняют ей ее носитель, и не смешивается с теми, от коих оный носитель претерпевает порчу. Такова, например, хорошо известная ювелирам ртуть: она совместима с золотом, ибо они любят друг друга, будучи взаимно схожи и изоморфны, и не причиняют одно другому порчи. С железом же она, напротив, не смешивается: она с ним несовместима, ибо они приносят друг другу взаимный вред. Даже если тяжелый кусок железа поместить на имеющее меньший вес количество ртути, та не даст ему проникнуть в себя и вытолкнет его наверх; а если даже немного золота оставить на поверхности большого количества ртути, она тут же поглотит золото, самостно возлюбя его в силу взаимного сходства: и золото, и ртуть наделены первым знанием, которое и делает их взаимно совместимыми. Точно так же железо движется к магниту, ибо между ними имеется взаимное соответствие, и сила железа возрастает вблизи магнита.

А не будь она (Природа.– А.С.) наделена первым знанием, то растительная душа могла бы направить корни деревьев туда, где отсутствует влага, и погибла бы; чувственная душа, сущая и неразумной скотине, могла бы перестать воздерживаться от поедания растений, вредных для тех особей, в коих гнездится она, и погибла бы, или же, подходя к колодцу, та скотина перестала бы быть осмотрительной и, оступившись, падала бы в него и погибала; или же душа минеральная, сущая в железе, не воздерживалась бы от смешения со ртутью, в результате чего произошло бы телесное разрушение. Так что промысл Мудрейшего наделил ее (Природу.– А.С.) первым знанием, дабы охранить ее первое бытие.

Что же до второго знания, то оно связано с состояниями души и ее вторым совершенством: оно доставляет ей вечное счастье и непреходящее блаженство. Чрез сие знание душа снискивает вечное пребывание и разумение, с ним она не нуждается более в орудиях и носителях. Душа добывает его как второе искомое, обучаясь и приобретая его у Обладателя совершенства и вечности, у небесноодаренного наставника {186} и учителя. Поскольку Природа, то есть душа, не имеет сего второго знания, сказал Всевышний: «Бог изводит вас из утроб матерей ваших, тогда как вы ничего не знаете»(1) — то есть ничего не знаете из второго совершенства, то есть второго знания, связанного с религиями и исповеданиями, коими душа доводится до совершенства и становится разумом. Сие знание черпается у путеводящих имамов, принадлежащих к числу обитателей дома (да благословит их Бог!).

Отсюда следует, что сие второе знание отлично от первого, ибо первое знание изначально наличествует в душе любого животного или прочей твари, за исключением единиц, и то в особых случаях, обусловленных некоторыми поддерживающими причинами, каковые причины чрез мгновение уже исчезают, так что и сии единицы присоединяются к остальным. А также и то, что Природа, то есть собрание душ и сил их, а также все в телесном мире, относящееся к ее роду, обладает именно сим первым знанием, кое связано с благом ее носителей, особей и материй, благодаря коим она существует и в коих устрояется, и для приобретения оного знания она не нуждается в наставнике. А это означает, что ошибались мутазилиты и брахманы, считавшие, что для постижения истины единобожия человек не нуждается в наставнике(2). Они полагали, что это знание таково же, как и первое знание, врожденное и изначально дарованное всякому одушевленному существу подобно знанию навозного жука, спасающегося бегством от грозящего придавить его башмака. Согрешили они, предавшись этим своим взглядам (сохрани нас Бог от ошибающихся и предающихся страсти!).

Сие первое знание, кроме того, вне человека не таково же, как в человеке. Ведь первое знание в человеке до соприкосновения его с вещами и до стяжания пользы своей существует по убежденности и твердому ведению, а после – по рассуждению и опыту, утверждающему, что следует и чего не следует делать. Во всем же прочем сие знание существует не так, как в человеке, но в том своем состоянии, которое мы называем изоморфностью в сущем (когда каждому соответствует то сущее, которому и оно соответствует и которое ему подходит, и каждое стремится к тому сущему, которое одного с ним рода и наиболее с ним схоже) и в способе бытия сущего (когда сущее, испытывая томление по {187} тому, в чем заключается совершенство его бытия, устремляется к тому чрез свою материю, на оную опираясь). Посему действующая сила, то есть Природа, подготовляет для порождений то, что им изоморфно и в чем они нуждаются для достижения подобающего им совершенства – ведь нуждающийся не нуждается в том, что ему не изоморфно; он испытывает нужду в изоморфном, ему подходящем и дополняющем, чем он мог бы помочь себе в своем бытии. Природа же нуждается для бытия своего в материях, и соответственно материям своим подготовляет ту форму, что им подходит и им изоморфна,– так что, когда изоморфность отсутствует, мы говорим о разноречии (мухаляфа) – разноречии в сущем, когда со всем, чему оно не изоморфно, сущее находится в разноречии и бежит от оного, и разноречии в способе бытия сущего, когда оно по тому (разноречащему.– А.С.) не томится и в том не нуждается. Так вот, изоморфность и разноречивость внечеловеческого бытия суть знание, коим оно обладает без всякого рассуждения.

Будучи наделена именно первым знанием, Природа вместе с тем во втором своем пределе сбирает все добродетели, то есть второе знание. А именно, поскольку добродетель, которую может завоевать душе своей непрестанно радеющий об исполнении пророческого законоустановления, на оное опирающийся в вере в Бога и оное свято блюдущий душою и телом, есть правдивость, приносимая душе произнесением вероисповедных формул; душевная и телесная чистота, исключающая мерзость и скверну и приносимая душе омовением; близость к небесным и земным границам, приносимая душе отправлением молитв и прославлением [Бога]; щедрость, приносимая душе уплатой заката; благочестие, твердость и богобоязненность, приносимые душе соблюдением поста; тоска по высшему сонму и загробной жизни, доставляемая душе лицезрением мест поклонения, как-то: мест паломничества (в Мекке.– А.С.), святого дома Господня (т. е. Каабы.– А.С.) и великих мечетей – и посещением их для отправления обрядов ислама; мужество, приносимое душе неколебимостью в делах веры, каковая неколебимость именуется джихадом; уподобление границам и высшему сонму, которое дается душе чрез повиновение имаму и следование его примеру в обоих поклонениях при соблюдении в том религиозных предписаний; мудрость, то есть взаимная уравновешенность сущего, {188} которая дается душе чрез истолкование (то есть скрытое поклонение), сочетание знания с деянием и охват телесного и бестелесного сущего,– и поскольку поистине радеющим о сих добродетелях и чрез них почитающим Всевышнего Бога является человек, а именно глаголющий и те, кто отправляет обряды поклонения, то человек, радея в деяниях сих, сбирает все добродетели и приобретает полное счастье. Поскольку же человек, радея в деяниях сих, собранных в Законе, и будучи тверд в исполнении их, сбирает все добродетели и полное счастье, кои суть второе совершенство, а сей человек является вторым пределом Природы, следовательно, Природа во втором пределе своем (то есть в человеке) сбирает все добродетели, кои суть правдивость, чистота, близость, щедрость, благочестие, богобоязненность, твердость, тоска по высшему сонму и уподобление ему, мужество, мудрость и все, что к тому прилагается. Поскольку же человек сбирает сии добродетели, и поскольку он является вторым пределом, таким, за которым нет никакого сущего, а после воздвиженного не существует никакой границы и никакого ранга, то сей поистине человек и есть воздвиженный (да благословит его Бог!). Итак, воздвиженный является тем центром, к которому сходятся светы воздействующего извне и изнутри мира. Если воздвиженный является центром, то Творение – окружностью, так что они суть два предела, как то ясно видно на нижеследующем рисунке.

Итак, выяснено, что Природа совершенна и содержит все добродетели через человека; человек, принадлежа Природе, составляет совершенство Природы и доставляет ей достаточность, совершенство и ненуждаемость.

Подтверждают сие весы вероисповедные, извлекая непреложные следствия из знания о рангах границ общины, ведь, как мы то показали, границы в мире религии таковы же, как Природа, приводящая тела в движение и воздействующая на них. Поскольку в мире религии границы существуют благодаря Писанию, Закону и установлениям их (каковые суть носитель границ, так что, не будь их, и границ бы не было), вследствие чего, нуждаясь для своего бытия в Писании, Законе и их установлениях, они должны иметь изначальное знание о сем носителе, то есть Писании и Законе (благодаря коим они и существуют), дабы ему сохраниться, а посредством его сохранения сохраниться и {189} им,– следовательно, бытие Природы связано с бытием ее носителя, и она наделена первым знанием о том, что выгодно и полезно для ее носителя (благодаря бытию коего и она существует); а нужно это для того, чтобы он сохранился, и тем самым ее сохранил. Действительно, если бы границы не обладали знанием о Писании, Законе и установлениях их

СХЕМА - СТР. 189

(благодаря которым и существуют они в мире религии как границы), каковое знание необходимо для охранения оных от порчи, то какие-нибудь из установленных Писанием и Законом обрядов и ритуалов могли бы исчезнуть, а с исчезновением их разрушился бы храм поклонения, а значит, погибли и исчезли бы и сами границы. Раз так, значит, не могут границы не обладать изначально знанием о Писании, Законе и предписываемых ими деяниях, благодаря коим получает душа первое бытие, ибо они нуждаются в оных Писании и Законе для привлечения душ и устроения храма поклонения. Если бы, например, проповедники не обладали знанием о явном смысле Писания и Закона и не владели бы аргументами, на которых зиждется их наставничество, они {190} не смогли бы действовать на занимаемой ими ступени мира религии, никогда не обрели бы вечного счастья, да и вообще не были бы границами мира религии. Коль скоро границы таковы, то, следовательно, и Природы бы не было, не обладай она первым знанием, что связано с сохранением ее носителя.

Поскольку во всех малых циклах все границы совершенны и добродетельны чрез своего имама, каковой имам служит для них в мире религии центром, а в больших – чрез воздвиженного, каковой воздвиженный является вторым пределом, значит, Природа сбирает все добродетели в пределе своем, а именно в человеке, втором пределе относительно Творения. Поскольку первое знание о Писании и Законе у границ не такое же, как у глаголющего и его замещающих (ведь глаголющий и его замещающие обладают незыблемым, чрез поддержку полученным знанием о Писании и Законе как до, так и после[ниспосылания]оных, а также знанием явного и скрытого [смысла] должного и недолжного, переменного и неизменного, отменяемого и незыблемого, в то время как границы получают свое знание о Писании и Законе от того имама, что служит для них центром, посредством акцидентального научения, благодаря каковому знанию становится возможной их деятельность), следовательно, первое знание Природы не таково, как первое знание человека: первое знание Природы есть изоморфность, заставляющая ее питать склонность и устремляться так, как мы то показали, без какого-либо предваряющего рассуждения о том, должно ли сие или не должно, в то время как первое знание человека состоит в том, чтобы действовать согласно вещам, зная, что это должно или не должно, либо в том таится опасность.

Поскольку мир религии с имеющимися в нем установлениями мудрости и поклонения, с Писанием и Законом, границами, исполняющими каждый то, что ему положено, стоящими на плечах друг друга, все вместе несущими бремя Царствия и совместно приемлющими изливающиеся на них светы Святости, один другого замещающими, исполняющими дело Божеское – малые для больших, и большие для малых, связанные каждый с каждым согласием и соответствием,– поскольку мир сей, управляемый конечными из них чрез изначальных, в целокупности своей {191} совершенен, полон и самодостаточен, сохраняет строй свой каким он есть, то следовательно, и мир Природы со своими телами, столпами и порождениями, где каждое исполняет ему положенное (воздействующее воздействует, приемлющее приемлет, превращающееся испытывает превращения, а незыблемое не меняется, где каждое связано с каждым в точно выверенном устройстве), в целокупности своей совершенен, полон и самодостаточен, сохраняется таким, какой он есть.

Итак, чрез имеющиеся равновесность и соответствие и по свидетельству оных установлено, что Природа обладает знанием, что сие знание – изначальное, что в сущем есть либо изоморфность, тяготение и согласие, либо разноречивость и отталкивание, а в способе бытия – страстное томление по тому, в чем заключено совершенство Природы, что во втором своем пределе она обладает добродетелями и что она достаточна и совершенна. Слава Богу, нет бога кроме Бога, лишь Бог дарует крепость и силу, к Богу взываю и на Него уповаю, за ниспосланную пищу и благодать воссылаю хвалу Богу и наместнику Его на земле (да благословит его Бог!), лишь Бог, Творец всего, дарует удачу и счастье; Бог – наше довольство: Он надежный защитник; прекрасен Этот покровитель, прекрасен Этот заступник!
 

(1) Коран, 16:78. С.

(2) Ал-Кирмани имеет в виду тезис о возможности “поклоняться по соизмерению” (ал-‘ибада би-л-кийас), который поддерживали многие мутазилиты и который означал, что и до того, как Мухаммед принес свою проповедь, люди могли посредством рациональных процедур “соизмерения” (кийас) постичь истину единобожия и начать поклоняться Богу.